AURORA ELISABETH DUBOIS | АВРОРА ЭЛИЗАБЕТ ДЮБОА |
astrid berges-frisbey
возраст/дата рождения: 28 лет, 7 июня;
место рождения: Саммер Фоллс, США;
род деятельности: консультант в книжном магазине,
также не бросает попытки писать свои книги;
принадлежность: человек;
особые навыки/умения: одной из страстей, в которую вкладывается вся душа без остатка, является фотоискусство. именно ради него она готова встречать рассветы, прозябая на берегу океана, готова часами ловить «тот самый» момент. кстати, на первый фотоаппарат, старенький, потертый и побитый жизнью, еще юная Аврора копила не один месяц, чтобы позже преданно пронести его за собой сквозь все счастья и невзгоды, запечатлев на пленке каждый запоминающийся момент своей и чужих жизней.
- умеет не только, выхватив из толпы покупателей лицо, отчетливо понимать, какая книга ждет на полке именно его, но и сама старается коллекционировать редкие экземпляры, интересующие её своей необычностью, книг, поэтому в небольшой квартирке девушки вы найдете кучи разноцветных старинных и абсолютно новых пестрящих своими обложками изданий, аккуратно сложенные стопочками и брошенные тут и там, что больно спотыкаешься или получаешь прилетевшей книгой прямо по макушке, находя в самых неожиданных местах.
- готовит, довольно неплохо, но чаще всего небрежно и на скорую руку, а пытаясь приложить толики фантазии в приготовлении блюд, зачастую перебарщивает с не сочетаемой вкусовой оригинальностью.
история, которая перевернет мир |
Меня зовут Рори и, видимо, я совершенно не умею жить по нормальному, как все, ища свои приключения даже в пятиминутном походе в магазин. Это называется – жить в своей вселенной, полной фантазий и пустых мечтаний, кажущихся златыми горами, жить там, где одиноко, но до безумия красиво, дышать сказками, забывая о том, что давно повзрослела. Я выросла и еще давно заложила свою душу в городке у океана, маленьком, полусонном, лазурно-синем, где чаек стаи линуют небо и шумит еле слышно порт. Вечерами в скрипучем кресле, качающемся в квартирке на втором этаже кирпичного дома, где много света и пляс пылинок в просвете штор, если слушать сердцем, слышно, как море дышит и вторит скрипу кресла шорохом, обнажающим песок. Когда я еще была маленькой девочкой, я часто сбегала туда, к маяку, где, подражая свисту многочисленных чаек стай, играла в прятки с существами, живущими в глубинах мутноватых вод, я же знаю, они были там, смеялись своим искристым смехом и пели тем, кто был достоин того. Из-за таких прогулок я часто болела, ведь совершенно не обращала внимания на погоду, но вскоре родители запретили ходить туда без особой надобности, потому что промозглый осенний день обернулся для меня воспалением легких. Никогда не забуду унылые стены больницы, сверкающие своей пугающей белизной, там под кроватями и за каждым углом прячутся злобные монстры, гуляют тени - отголоски смерти, вы знаете, она имеет запах, не верьте, те, кого коснулась её хладная рука, расскажут вам об этом. Честно признаться, я до сих пор недолюбливаю всё, что связано с лечебницами и готова глупо и по-детски бежать от каждого, кто посмеет заявить, что нужно наведаться к доктору, точно так же, как и от людей в белых халатах, вы навеваете тоску, простите, наши душеспасатели. Мои родители – простые обыватели, мать читает лекции детишкам в обители знаний, заставляя их разум развиваться, а отец пускает на вольное плавание ветра тучки заумных слов, занимаясь наукой, название которой мне вовек не запомнить, как бы не хотелось казаться образованной в этом плане. Всё своё детство я наивно полагала, что такая любовь, как у них, должна жить вечно и даже после смерти, наверное, по этой причине их развод стал для меня тяжелым событием, заставив усомниться не только в себе, но и в правильности всех принятых на тот момент решений в принципе. Их пути разошлись, шумно хлопнув не поделёнными чемоданами и ссорами, наполненными пустотой. Я тогда осталась жить с матерью, не в состоянии выбрать, кто роднее, как вообще можно выбирать между самыми близкими людьми. А младший брат, который, в отличие от меня, всегда действовал под влиянием разума, а не эмоций, принял сторону отца, и наша жизнь разделилась на два конца летописи одного города.
В школе меня интересовали не скучноватые уроки той же математики, которые предпочтительнее было бы посвятить сну, променяв котангенсы на красочные картины, рисуемые воображением, гораздо любопытнее было подбирать увиденных из окна старинного здания птенцов ласточки, что выпали из своего гнезда. С завидным упорством, день ото дня, заботилась о них, а те, глупые, падали снова, как будто бы желая доказать, что с этой задачей мне ну никак не справиться. Хотя, конечно, не всё было так плохо, и стремление к знаниям не отсутствовало полностью, в частности я без памяти любила литературу и посещала не то что всевозможные кружки, связанные с ней, но и принимала участие в различных конкурсах, пытаясь завоевать первенство любимым делом. Развлекаясь, я всегда нарушала правила, повинуясь ритму сердца, негласно, не специально, не замечая того, но жить ведь нужно в своё удовольствие, как бы не было сильно моё стремление совершенно безвозмездно помогать всем вокруг. А взрослые требовали правилам подчиняться. Глупым, неправильным, громко ещё бранятся, только вот, сами же их нарушают вскользь, если считают, что их никому не видно.
Мои люди: родная семья, которая поддержит и обнимет в тяжкий час, лучшие друзья, с которыми можно пропустить стаканчик в баре, коллеги, с кем смеешься заливисто за перезвоном обеда, случайные знакомые, встреченные в спешке на улице, говорят, что я воздушная, и тепло каждого поступка может согреть даже намертво замерзшего, заставить оттаять чужие сердца. Отрада мрачных будней, ангел, сошедший с лазоревых витражей. Ночь обагрённых звёзд. Янь, превратившаяся в иней светло-морозного дня. Я учусь у придорожных камней титаническому терпению, а у беспощадных хищников занимаю в долг их понимание мира, что глубже, чем откровение тонких линий, прочерченное меж очами. Помогая другим – ты помогаешь себе, и я верю, что рано или поздно добро откликнется, вернется во сто крат и найдется тот, кто поможет мне, добрым делом или ласковым словом – неважно. Вполне в моем стиле отправлять почтовые карточки неизвестным людям, танцевать до упаду и кровавых мозолей под звездным небом в полном одиночестве, заблудиться в тёмном грозном лесу и найти в этом тысячу и один плюс, приходить на каждый Хэллоуин исключительно героями мужских образов, пропадать с друзьями непонятно в каких далях, а потом выяснять, что всё вокруг знакомо, кроме тех людей, что были всё время рядом, в общем, радоваться каждому дню, данному нам лишь раз.
После выпускного передо мной не стояло дилеммы, чему посвятить свою судьбу. Никакой колледж не мог подарить мне желаемого, как можно сравнивать переливы слов, что плавно ложатся на листы под нажимом пера вдохновения с еще одними загубленными годами сидения за дубовыми столами и обсуждения чьих-то якобы философских взглядов на вещи, о чем говорят эти люди, какая к чертям философия, когда достаточно прочесть своё любимое произведение и понять его сущность из слов и поступков героев, а не лишенных смысла перетолков. Поэтому я поставила выше учебы работу и путешествия. В разъездах по городам мира – маленьким и большим, известным и не очень, я поняла лишь одну вещь – как бы ни были они прекрасны и полны воодушевляющего восторга, дом гораздо притягательнее, ведь туда всегда возвращаешься, в мирный покой своей тихой гавани. Что касается работы, некоторое время я носилась по городу, словно ужаленная роем полосатых ос, доставляя до мест назначения письма, посылки и грузы, а затем я нашла своё пристанище среди книжных стеллажей местной лавки, где приятными переборами шелестит бумага, пахнущая хвоей и каштанами. Это невероятная удача, когда служба, что мы несем средь дней, приносит удовольствие. Ночами, коль глядит в окошко месяц хмурый, вплетаемый в световой его узор танец рук не замирает, я посвящаю себя делу всей моей жизни и пишу сказочные рассказы, памятуя обо сне, он погребен под тяжестью гранита фантазий, и по комнате скачут, перебивая друг друга бородатые домовые, добрые волшебницы и блещущие неземной красотой единороги.
После скитаний я, наконец, нашла и свой дом – съемную квартирку. Когда я только въехала туда, там царил настоящий бедлам и хаос. Полупустая зала, покрытая золотом воспоминаний посторонних людей, в которой тени были слишком остры, и даже днём сквозь грязные окна поступало слишком мало лучей солнца. Мне кажется, что я принесла туда вместе со спортивной сумкой вещей уют, обустроив своё гнездышко под свой вкус. Кроме того, как оказалось, под завалами вещей, оставшихся от в спешке переехавших оттуда уже_не_первых жильцов, оказалось куча любопытных в своем великолепии вещиц. Среди которых была и картина, перевернувшая мою жизнь с ног на голову, она стояла в хламовнике у окна, почему-то уныло завешанная покосившимся полотном, позорищем было скрывать от мира такую красоту, и «скомороший дракон», ловко играя с огнем, почетно занял свободную от всего стену, охраняя мой сон. Я действительно полюбила свой дом, хотя порой начинало казаться, что только здесь я схожу с ума: открытая дверь, которую точно закрывала на все замки, вещи не на своих местах, пачками пропадающие сигареты, находившиеся потом в странных местах, но больше всего настораживали непонятные шорохи и шаги у порога, одергивающие, когда ты в плену сновидений. Конечно, мне было легко свалить всю вину на осерчавших духов жилища, перед которыми провинились еще до меня, но при всем том, как легко я воспринимала всё это, доверяя, довольно удивительно было с легкостью принять в свою жизнь мужчину, сошедшего с полотна, того покорителя огня, на котором взгляд порой задерживался так часто. Он просто взял и решил остаться, не возвращаясь более в свою цитадель красок. Это было для меня шоком, но сказать, что всё стало хуже? Упасите меня боги, наоборот, расцвело новыми цветами, так волшебно порой открывать для кого-то свой обыденный мир, и сама смотришь на него под иным углом, а еще приятнее узнавать иные реальности, проникаясь мнением и взглядами ожившего чужестранца. Хотелось думать, что мы подлинно стали друг для друга подарком небес. Мне казалось, что я крала его у тысячи невидимых глаз, забирая всё внимание себе, но нам было по пути – горячим, живым, смешным, влюблённым. И за те пару лет, что мы отдали друг другу, привязались, я видела его не так часто, потому что мужчина, представившийся мне Пыльноруком, был чересчур покорен властью нынешней планеты Земля, исчезая в своих приключениях и появляясь лишь тогда, когда считал нужным задуматься о доме, слишком самостоятельный, оно и неудивительно, ведь в его сердце жил непокорный огонь. И в одно из таких дальних странствий я совершила ошибку, за которую сама же заставила себя поплатиться, но как я могла иначе, ведь мое личное, сотворенное чудо, на которое ушло столько лет, - книга детских сказок, нуждалась в издании, как и я в деньгах, и я продала картину, выручив за нее неплохую сумму, что помогла мне обрести если не славу, то какую-никакую известность, и потерять лучшее, что имела. Вернувшийся недавно в мой мир герой не смог простить того, что я лишила его давно позабытой раковины, грузом тянущей вниз, на самое дно, ради чего-то столь обыденного. И наши пути, грубых, обозленных, сломанных и не_таких людей разошлись. Надолго ли? Верьте мне, вселенная убивает безжалостнее, чем люди, отвечу вам со всей уверенностью, а собственная глупость может лишь даже права на перерождение. А пока остается лишь попытаться продолжать жить, с большей грустью улыбаясь детям, радостно показывающим на меня пальцем в толпе и возвращаться в пустую квартиру, которая из-за одного лишь предмета утратила весь свой лоск.
раскрой карты |
связь с вами: 658489191;
вечно погоня,вечно над морем лететь нашей вере.
бледные норды шепчут:"на север, вы в сером, вы - звери!"[с.]
белый медведь не знает горя, белый медведь любит море, белый медведь не знает поражений, он устает от лишних телодвижений, он идет напролом, не жалея, он идет через льды, погибая, прирученный своей королевою, сам он создал эти цепи-привязи, медведь живет воспоминаниями: о лете, о молодости, о человечности, о ней, - на деле же видит насквозь каждую снежинку, единственный понимая, что даже мерзлота не будет вечна.
медведь не без имени, он горд и упрям, себе самому же под стать. он любит встречать весну - с шутками-прибаутками, но зима всё же родней ему, почему? его приручил север. зверь был когда-то человеком, но в том ль веке, этом? и был он представителем знатного рода, давно, года потерты пыльной крохой, вел тот исключительный образ жизни, когда не волнует ничто, кроме развлечений и собственных целей. за «развлечение» и поплатился, нет-нет, увлечение. долго не мог он смириться тогда со своею сущностью новой, выл, рвал и метал, но бессилен был, нервы в клочья, а в ответ пустота. с годами стало проще, легче, привычнее, без кровоточины, кому он врет, попросту беспросветнее и обычнее. медведь остался близ той, по чьей вине его прокляли, вывернули наизнанку и не оставили умирать раненым и диким. вечный страж, что остановит её и не подпустит близко ни одну живую и мёртвую душу.
в нём силы не мерено, а дух не сломить, он борется с ветром, уча его жить. не_ручной зверек с клыками острее кинжала, ему только в радость так жалить – резко и пламенно, чтоб другим побольнее было, неповадно, медведь любит четкость во всем, он прям и упрям, натура под стать, жестокий зверь не может постоянно рвать на клочья, взгляните, он изучил все манеры приличия и обычаи, и в своей, простой, грубоватой форме он строит разговора водяные паромы, с легкостью идя на одной волне собеседника. взорвется когда-нибудь, не выдержит, выбесится. но он же зверь, ему положено – скажете. и тихим снежным вечером, только прислушайтесь, вдалеке его рассказы звучат сами собой, хриплый голос эхом играет в ледяных сводах замка. это одиночество. безысходность. когда приходится осознавать, что рядом не осталось никого. никогда и не было. он показывает, что плевать на всех было всегда, смеется, но меня не обманешь, ты играешь не с тем огнем, медведь, подпалишь драгоценную шкуру и снова останешься на пепелище. один. средь огня не бывает холодно, не замерзнуть с горячим сердцем, не околеть, как не хотелось бы.
медведь обернуться решил в человека и сгинул сразу почти, его забрал с собой фиолетовый туман, унес на крыльях магии в мир, где в неё не верят, в мир, где грубый человек живет на всю катушку, разменивая свою жизнь на затмение алкоголем и нескончаемое веселье, от которого весело только первые пару минут. в мире, где у него есть всё и в то же время ничего. однако это уже совсем иная история, с ней он разберется сам, пока опомнившаяся Королева будет искать того, кто всегда был рядом и неожиданно оказался дорог, искать и пытаться вернуть. а в тот день Киаран вернулся после встречи с Метелицей, он снова человек, но как? пушистый, белоснежный зверь, что отдал ты взамен? уж не своё ли сердце? нет, зачем мелочиться, чистое сердце себе дороже, он продал за то же, за что и покупал, - ценой своей любви к той, что замело морозами, может, это вовсе и не лучше ничем.вороны собираются в стаи. принц обернулся медведем и в глазах его догорел закат.
небо разорвано снова холодом и смехом снегов. тебя приглашает потанцевать снежная королева.[с.]
- кружись, кружись в леденящем ритме вальса, моя белокурая пташка, я таких никогда еще не видал, не останавливайся, не замирай бездыханно у меня на руках. танцуй, не взирая на окровавленные ноги, не бойся, я подхвачу тебя, если ты сдашься, но ты никогда не сдаешься, лишь смеешься. нелепости. пой, пока не отобрали голос, заставив навечно замолкнуть. кто посмел? да ты сама же, окстись. люби, пока сердечко твоё не окаменело в ледяную глыбу, защищаясь само от того, что ты не понимаешь. это называется «чувства», глупая. не позволяй себе живя, умирать день за днём. поздно. где же ты сейчас, алетта, с кем ты там, - в своих мечтаниях.
- киаран, я давно не мечтаю уже, под покровом вьюг погребены все грёзы, и любовь моя уже не растопит снег, холод слишком силен, он – единственная моя привязанность. зачем ты здесь, сейчас, со мной? почему? я не понимаю. я давно отпускаю тебя, уходи, не тяни, ты не нужен мне, нет, я тебе – да.
- ты сама позвала меня за собой, помнишь? пожалела, говоришь? мне не нужна была твоя жалость. никогда. я не виню тебя за твои ошибки, не виню за то, что я проклят, это сделала не ты, мне всё равно, ты сама наказала себя, наказываешь до сих пор, глухо, тихо, думая, что я не узнаю.
- это метелица всё, тебя зацепило волной, пожизненно. мы были юны тогда, ты был и останешься для меня верным другом, не больше, прости. я ценю то, что терпишь меня, себя, эмоции, приступы вьюги. я говорю, ты слушаешь, запоминаешь, оцениваешь, это весомо. неужели тебе надо большего?
- я уже давно ничего не прошу, не у кого, незачем, а ты не поймешь, но знай, я буду рядом, всегда, даже, когда терпение иссякнет, а мы превратимся в прах, я не брошу, поверь, глазам, не словам, ты же знаешь, я не умею иначе.
- сколько дней ты молчишь?
- киаран, где ты?
- ты обещал быть рядом, но исчез. слова пусты?
- мне не хватает тебя, прости, пожалуйста. слышишь, я молю, ни для кого я не делала этого. найдись…когда-нибудь. вернись…ко мне.
Настоящее имя - Харлин Фрэнсис Квинзель. Решив позабыть напрочь о своем былом "я", по любезной наводке Джокера, стала Харли Квин /созвучное и производное от Арлекина/. Также допустимо такое сокращение имени как Харлс.
Харлс c:
