http://aheardgifs.tumblr.com/post/41697 … rive-angry

» С ЧЕГО ВСЁ НАЧИНАЛОСЬ: когда люди знали только уют и тепло собственных квартир в огромных небоскребах, комфорт и стабильность были залогом даже самых не хвастающихся богатством личностей.  Никто и подумать не мог, что всё изменится в какой-то жалкий миг. Однако мир содрогнулся и не устоял. Ударом стали эксперименты исследователей по изготовлению единой панацеи от таких тяжелых заболеваний как рак, СПИД, оспа, одолевающих и сгубивших не одно поколения человеческой расы. Разработки штаммов вырвались из-под контроля лабораторий, увидев свет ранее положенного срока, и они сами стали вирусом гораздо хуже существующих. Хватило одного зараженного, чтобы эпидемия распространилась не только по стране, но и по другим континентам. Всё началось с обычного укуса, сопровождающегося такими известными симптомами как жар от температуры и недомогание, люди возлагали всю вину на банальную простуду, продолжая крутиться в социуме, и умирали, возрождаюсь уже другими, жаждущими насытиться мозгами существами. Замкнутый круг, где жертвами стали все. Власти пытались остановить распространение, но это было уже не в их силах, впору было только самим бежать подальше. Конец света подкрался незаметно, ожив на улицах Вашингтона кошмаром наяву. Тот мир, который мы знали, исчез очень скоро. Земля объята огнём. Наша собственная натура восстала против всего населения планеты.

» РАЗВИТИЕ ПАНДЕМИИ:
Несмотря на все катастрофы, унесшие немереное количество жизней, мы сможем помянуть наших безвременно ушедших близких, и двигаться дальше. Кто-то должен суметь исправить всё это, вернуть в нужное русло, может быть, там, за углом, нас ждет всеобщее спасение…

» ПОСЛЕДСТВИЯ: разрушенный мир откликается болью сотен до сих пор бьющихся сердец. У этой планеты еще остались шансы, несмотря ни на что, людям хотелось быв это верить. Однако сказать, что по прошествии трех лет с начавшегося апокалипсиса произошли изменения в лучшую пользу – невозможно. Едва уловимые среди выживших сводки лгут, безнадежно устаревшие, неправильные. Выхода уже никогда не найти. Каждый давно сам за себя. Все идут по головам, по смердящим трупам, захлебываясь в своей и чужой крови. И либо ты перегрызешь глотку своему единственному другу, у которого есть нож, либо погибнешь трусом, проявив слабость и человечность. Еды с каждым днем становится все меньше и меньше, жестоких зверей, готовых напасть на тебя ночью прямо посреди дома, - всё больше. Более того – они превратились в настоящих свирепых монстров, которых не видывали ранее, все поголовно стали монстрами, участь не избежала никого, не пощадила. Нельзя умолчать и про ходячие трупы, которые всё больше эволюционируют, становясь умнее, проворнее, ощутимой помехой вставая на пути даже самых защищенных и подготовленных групп выживших.
Мало всем было того, что люди теперь не могут спокойно умереть, неугомонные военные вкупе с всезнающими учеными доигрались, недостаточно им было прошлых ошибок, так, в ходе создания мифической вакцины от «заболевания» что-то снова пошло не так, эксперимент не удался, не только превращая всё в угрозу нового оружия, но и вызвав разлом в земной коре пару лет назад, который стремительно нес за собой последствия по всему миру. Поговаривают, что на одном из подпольных полигонов вдали от населения эти опыты даже вызвали радиацию, выкосив всё вокруг, это лишь слухи, но кто знает, в прогнившем мире случается что угодно. Природные изменения стали не предотвратимы. Погода живет самостоятельной жизнью, если сегодня была жара хуже, чем в пустыне, то завтра мы можем замерзать от антарктического холода. Цунами захлестнуло своими волнами практически все прибережные города, и воды становится всё больше, великие потопы неминуемы; от постоянных гроз мощными пожарами горят леса Норвегии и ближайших стран, извержения вулканов и образовавшиеся из ниоткуда гейзеры губят островные государства, землетрясения разверзают землю прямо под ногами по всем Соединенным штатам, и редкие бункеры мало кого укрывают от буйств стихии. Так ли важно знать – почему, когда гораздо важнее «как», ведь природу не застрелишь из ружья и не всегда сбежишь от нее.
Пока великие умы человечества еще пытаются отыскать спасение, изучая биологические формулы, инстинкты давно гонят всех по миру туда, где есть оружие, туда, где можно драться, давно потеряв все цели и держась только за глоток воздуха, еще один, большего не нужно. Наши стаи, людские, гораздо более безжалостны, чем монстры, последние хотя бы борются за жизнь, мы тоже, но наши жертвы не знают равных, наша сила крушит всё на своём пути, уступая лишь ставшим привычными катаклизмам и нападкам. Люди возомнили себя непобедимыми воинами, которым всё нипочем, иначе никак. Пан или пропал, выбора не дано, его отобрали у нас, мы сами, давно. Всё слишком не имеет значения и важности, безразличность взяла верх. Надежда мертва. И сами все давно прогнили и умерли, погребенные под тяжестью земных пороков.

CHARLENE SURNAME

жизненный путь

личностные качества

всё о вас

Atkins, Miles - 32, neutrality

loving you is a bloodsport.
we are an army, the brakes are within' but that's why we're stronger and that's how we win.
o s t. raleigh ritchie – bloodsport
мы познакомились с тобой в наилучших традициях нашего сумасшедшего мира – в центре групп поддержки, да-да, в том самом, где проводятся собрания клубов тех, кто лечится от зависимостей и просто мечтает поскорее сдохнуть или же, наоборот, всеми силами цепляется за жалкую жизнь. ты стоял и курил у входа, проклиная всех на свете, как и всегда, я же пряталась от дождя, думая, как не заработать еще и воспаление легких по пути до дома. конечно, я не помню этого, так было записано в моем дневнике, и ты не мог понять при следующей нашей встрече, почему я тебя не узнаю и зачем притворяюсь, что вижу впервые, прости, это не твоя и не моя вина, увы.
я хожу туда потому, что так надо, не знаю, чем это поможет мне, но так говорит врач, как будто бы есть какой-то толк в том, чтобы надоедать всем рассказами об одном и том же изо дня в день, я покоряю молчанием тишину, слушая других и впитывая в себя их проблемы, понимаю, что всё в порядке, жить дальше можно, потеряно еще не все. ты искал там отмщения, возомнив себя вершителем чужих судеб, надеялся похоронить заживо того иуду, что предал твою сестру, выпотрошив ее на обозрение всему миру, не оставив ничего святого и от трупа бедной девочки. она посещала эти сборища нищих душой людей, а ты связывал любую ниточку кропотливо, идя по следам убийцы, как тебе казалось. смотри, как бы он не нашел тебя первым, ведь тогда пострадает всё, что ты любишь и ненавидишь.
ты вторгался в мою жизнь постепенно, клыками волчьими отвоевывая себе в ней место, потому что на нашем минном поле боя может быть только тяжело и с потерями, и никак иначе. приручал меня, словно пташку кормя с руки, мы свободны, но лишены воли в своих золотых клетях. я не знаю, чем я могла зацепить тебя, ведь несмотря на жизнерадостный нрав, я сплошная проблема. и однажды на вопрос «зачем это тебе?» получила ответ «люблю», он разрушил всё и отстроил заново по своим искаженно порочным законам. а может, всё было наоборот?  ведь сам ты сжигаешь законы, проклиная день, когда столкнешься с ними снова.
знаю, ты срываешься и часто бываешь на взводе потому что устал от всего, потому, что не желаешь отступать, проживая всё заново вместе со мной, держа за руку и отталкивая от безысходности. призрачная надежда еще есть, только не все в нее верят, заветные пять лет скоро подойдут к своему исходу, и никакие операции не спасут. моя квартира уставлена твоими фотографиями, чтобы помнить, чтобы видеть, что рядом со мной по утрам вдруг оказывается не чужой человек и не верещать от испуга каждый раз, когда видишь незнакомца. хотя, признаемся честно, помогает это не особо. память - странная вещь, я знаю, каким-то нутром и привычкой чуя, что ты дорог мне, эти эмоции всегда со мной, въелись отчетливо в душу, но бывает иногда, что разум забрасывает меня в прошлое, там тебя нет, и в такие моменты выручают не твои слова успокаивающие или бессильные крики гнева, а те дни, что собственноручно и кропотливо записаны в дневник. те же из дней, когда я вспоминаю тебя и общие мгновения, становятся праздником, семимильным шагом вперед к надежде на то, что еще не все потеряно, заставляя всех улыбаться искренне, а не вымученно. если бы я была тобой, я бы, находясь ежедневно с такой безнадежной девушкой, как я, сдалась, либо ушла в глубокий запой навсегда, либо бросив всё это, оставив всех ни с чем, наедине лишь с собственным одиночеством, что привычнее в разы. так закаляется сталь всеобщего терпения, хотя кому я вру, никто из нас не является его идеалом.
вдох-выдох.
дыши ровно, капитан моей распущенной души. мы всё еще живы. на грани. танцуем на осколках, продолжая убивать своих демонов нежно.
---------------------------------------------------------------
после случившейся автомобильной аварии, моя мона страдает синдромом сюьзака, теряя память на новые события каждые двадцать четыре часа, не считая прошлого "до", каждый день для нее – новая жизнь. у него пока нет имени и нет четкой истории, характера, это потому, что вы нарисуете это сами или же вместе с моей помощью, как пожелаете. есть только они, друг у друга, странные, нестабильные, тонкие, спокойствием и буйством мирового океана порождающие себя.

они говорили, что в моих глазах плещется море, я смеялась в ответ, глупые, оно прячется в душах, а не во взгляде, затуманенном пороками и суетой. кто я такая, чтобы претендовать на могущество океана, разве что залечь могу на дне бескрайнем среди китовых слёз и разбитых якорей, не в силах выплыть сама боле. изредка море замолкает перед моими речами строптивыми, угнаться пытаясь, легкими волнами шурша в такт мелодии слов. знаешь, я была у его берегов соленых лишь единожды, это было счастье во всей его незабвенности, легкое как пушинка, неделя песка и соли пролетела на выдохе, одна из лучших. я бы осталась там жить, но морю хорошо в одиночестве, оно итак не отпускает никого, бурями и заводями своими ведя за руку сквозь все преграды, обнимая и норовя утащить в свои сети. кислорода не хватает. лёгкие погрязли в дыму…
здравствуй, родной детройт. он всё вздымается и дышит. его называют городом-призраком для обреченных, да, и все мы здесь обречены, каждый на своем пути встретит скалящегося монстра, поняв лишь у плиты могильной, что глядел в зеркал отражения. он въелся в меня навек, мы с ним неразлучны с самого детства, есть я и мой город, и это то, что едино, если не вечно, стабильность хоть в чем-то. когда-то, кажется, совсем давно, но всего-то в начале восьмидесятых моя семья покинула свою родину - польшу, из-за тех недовольств и беспорядков, что творились там со властвующими структурами и простым народом, отец с матерью поменяли свой образ жизни, осев в этом великоозерном штате. спокойствие дарящая жизнь оказалась дороже злата. и несмотря на то, что изначально их целью были снежные вершины канады, околосеверные ритмы и рождение дочери захватили их с головой, отбив желание менять то, что за годы стало привычным. не скажу, что всё было гладко, родители еле связывали концы с концами, с трудом говорили на чуждом для них языке и не находили понимания в лицах прохожих, но моё детство было лучшим, и я не возьмусь за это спорить ни за что на свете. события тех лет сливаются в одно, но не имеет значения, они приносят с собой лишь тепло и любовь. и всё было хорошо. как жаль, что мы не живем в детстве, и вырастая, не крепнем, а становимся словно фарфор. прогибаясь под каждым ветерком, убеждая себя, что стали сильнее, что переступим и через это, стоит лишь сделать шире шаг, точно так же, как забываем, что на деле переступаем лишь через самих себя и только.

в глади мутно-морского цвета персональные концы света.
я — сосуд для обид и боли. надо мною соленая гладь.
и кому бы себя отдать, если я ничего не стою,
разрушаю и строю.
--------------------------------------------------------
мой друг детства, впрочем, до сих пор со мной. глоток свежего зимнего воздуха, раскаленной улыбкой прожигающего. соседский мальчишка, ради которого стоило придумывать иные миры, чтобы уберечь от его собственного. мы сочиняли эти сказки в импровизированной палатке на чердаке, балуемые порой горячим шоколадом, забывали о том, что вечером ему придется возвращаться в серодомный ад. потому что так нельзя было, и насилие не укладывалось ни тогда, ни ныне в моей голове на нужную полку. в обителях повешенных веревки, а может быть, даже мыло и гвозди, и эти темы не обсуждаются даже свистящим шепотом в ночи. а в собственном доме эдгара спустя столько лет можно свернуться калачиком у него под боком и высмеивать свои не детские уже проблемы за бокалом чего-нибудь горячительного, сносящего напрочь. он променял жизни тех, кто не был дорог, кто продал его детство в рабство сумасшествию, на уют своего жилья. в том возрасте, когда мы подружились, меня еще никто не понимал, коверкая смешной акцент, передавшийся от родителей. ему же было всё равно. я хотела заботиться об этом забитом жизнью мальчишке. эд, помнишь, ты прибегал с губами, разбитыми в кровь не как у всех нормальных детей от радостного падения с заветного велосипеда, а от беспощадного кулака отца, которому было плевать, а я пыталась помочь, вытирая запекшуюся кровь и распутывая светлые вихры волос. ты, впрочем, привык к таким актам немилости, страшное равнодушие, не плача уже, а стойко держась, когда боязно даже трогать - уже без числа ломали калёные руки. конечно, ты помнишь, хватит городить чушь. эта женщина, иначе я не могу, была примерной матерью на людях, защищала его якобы, и только это видели окружающие, антоним любви – ненависть, не так ли? всё хорошо, всё снова хорошо, мы справимся, выправимся не в одиночку, несмотря на то, что попытки старших из четы новак стать тебе родней не увенчались успехом, по крайней мере, по части закона. это не важно, мы ведь всё преодолеем, всё сумеем. затерявшийся мальчик, помнишь, ты обещал, что будешь рядом, что ни за что не предашь? теперь ты один у меня остался из друзей, из лучших. не теряй хоть себя, коль былую меня ты уже потерял.
окна школы же сменяли одно за другим, проносясь мимо из года в год, сменяя мимолетные знакомства и первые влюбленности, и всё это только ради цели найти свою шкуру, чтобы не исчезнуть. сказать, чтобы я преуспевала в чем-то особенно? разве что-то, кроме внеурочных кружков и занятий могло вообще волновать рамону новак? сомневаюсь. я неслась первая на всё, что могло помочь развиваться духовно. рисовать портреты незнакомцев – пожалуйста, лишь бы не сидеть на математике, писать не самые лучшие статьи, играть в дешевых постановках, вести школьные радиоэфиры – да за милую душу. впрочем, вру, трепетно оберегался мной самой мой интерес к химии, это единственное из общих предметов, что было искренним. флагов ничего знаменательного замечено не было, переживания обыденности, переходящие в постоянство.
и после того, как запоминающийся выпускной был с шумом отгулян, передо мной могли быть открыты все двери, вырисовывались радужные перспективы поступления в медицинский колледж, по стопам матери, по кусочкам собирающей, латающей людей будучи медсестрой, со спасением жизней за горизонтом учебы, длящейся вечность. однако вопреки воле родителей хорошая девочка впервые в жизни настолько серьезно изменила своей репутации, я не сломалась, нет, мне всего лишь хотелось идти своим путем. и, собрав чемодан, я бросила на прощание извинения, уткнувшись в отцовское плечо, и временно исчезла из их жизней, пожелав самостоятельности. поверь, можно исчезнуть и в одном городе, стоит лишь захотеть. главное было не кануть в лету.
помню как срывала по городу объявления с неблагонадежными арендодателями и искала свой дом. телефонные звонки, а в ответ монотонные гудки и не верные слова. так бы продолжалось долго и могло дойти до греха, но судьба путеводно вывела меня на беттани, мою девочку-противоречие, ставшую в итоге лучшей подругой. по нашей клетушке летала посуда и бешено орали кошки под окнами, вторя нашим крикам разногласия, мы долго не могли найти общего языка, срываясь на любую мелочь, притираясь на деле, чтобы после спокойно вести откровенные разговоры и помогать друг другу тогда, когда во тьме не видно лучей света. так случилось, что однажды из враждующих соседок мы сами не заметили, как стали друг для друга якорями, прячась в четырех стенах от раздражения тех, кто не имел настоящих друзей.
заедать безделье шоколадным мороженым и терпкой текилой не мой вариант, и если кого-то это бы устроило, то у меня едва хватало последних долларов, чтобы расплатиться за квартиру. и я рискнула, не жалея об этом ни минуты, потому что, наверное, это было лучшим решением, какое я приняла, осмелившись пойти на собеседование на радиостанцию. с тех пор, в вечернем эфире детройта можно было услышать мой полный жизни и положительных эмоций нрав, пусть, были свои проблемы, свои трагедии в личной жизни и погрешности с коллегами, но мой голос был бодр, обсуждая любую злободневную и не очень тему и под любую музыку души, ведь я не могла подводить своих слушателей, которых, на мое собственное удивление, было достаточно, мое имя знали в определенном кругу, я могла спокойно сводить концы с концами, не запутываясь более в огромный клубок долгов, но что самое важное, я любила то, что делала. мне было всё равно, что работа на радио отнимала у меня большую часть жизни, съедая часы беспощадно, ведь ненормированный режим дня сказывался, и после выматывающей болтовни порой хотелось только спать, уткнувшись в подушку везде, где это было возможно, или молчать часами, но такую роскошь себе позволить было непозволительно, да и зачастую вместо теплой постели меня ждала лишь очередная вечеринка в честь чего-нибудь там грандиозного, где снова нужно было радостно сиять своей бойкостью, это был мой ритм, мой жизненный темп. единственной отрадой для родителей в то время были открытки на рождество и редкие звонки с уловимым «всё нормально, некогда, люблю, пока», и не потому вовсе, что равнодушие вдруг захлестнуло всех, а потому, что время ускользало сквозь пальцы, только и успевай ловить, я как будто чувствовала, что мне еще придется с ним повоевать. вскоре отец с матерью и вовсе переехали в индианаполис, занявшись своим делом там, где, как им казалось, спокойнее обстановка, и я съехала из той клетки, что за пару лет меня вполне стала устраивать, в старую квартиру, где стены были пропитаны дорогими воспоминаниями. всё идет ровным ходом, маршем ступая ко дну.

звон разбитого стекла и полет сквозь лобовое. привкус земли на губах, смешавшийся с собственной кровью. а позади лишь огонь, пожухлое пепелище. они говорят – это спасло тебя, не сломало как куклу ряженую, не взлетела на воздух вместе с беттани, а я ничего не помню. порою кажется, я просто сплю, и видится искаженная правда мира лживого, где всё не так, и я не я. только, знаешь, от кошмаров наяву не помогают и самые дорогие лекарства. мы ехали куда-то, не справились с управлением, пострадал ли кто еще в той аварии – я не знаю, однако, моя подруга теперь странствует в иных мирах, познавая господа, которому видней и в которого никогда не верила. а я очнулась после непродолжительной комы и тщетных попыток врачей спасти меня, как того требовали каноны, другой, что-то замкнуло в моей бесполезной костяной коробке. по-прежнему тени бабочками садятся на абажур под равнодушные иглы и отводимые взоры ледяных докторов. время остановилось, тик-так, дороги «туда» не существует более, либо «обратно», либо пропасть. это мой декабрь, врастающий в изнанку тканей, декабрь, который затянулся на долгие четыре года. извините, - говорили они мне. – мы можем только ждать, либо станет хуже, либо болезнь лет через пять пройдет сама. ты в моей власти, - вторит зима. а я проживаю каждый чертов день, каждый идиотский миг заново, и всё замерло. так неправильно. спасти себя ты можешь только самостоятельно. первое время родители забирали меня к себе, жили у меня, двадцать четыре часа кряду пытаясь объяснить, что происходит, напоминая, пытаясь вытянуть меня из болота прошлых дней, трясиной опутавшего глотку, но разуму выгоднее тонуть. а мое утро теперь всегда окрашено непониманием и вопросами, хоть бы и к самой себе. нервы, как оголённые провода, свисают во все стороны и за всё цепляются. куда пропадают люди из моей жизни. почему я не могу ходить на любимую работу. и откуда, черт возьми, этот уродливый шрам. тишина служит ответом на всё, потому как настоящая истина забывается всё равно. через какое-то время я начала вести дневник, кропотливо записывая самые важные события отдельных дней, это был скачок вперед, значительно упростивший мне жизнь, я даже убедила родителей оставить меня одну, точнее, они явно считали это "на попечение эду", я не возражала, как я могла, а если и возмущалась, то ему лично, даже в таком растерзанном состоянии желая быть самостоятельной. в какие-то будни даже наступали просветы среди серости, словно бы всё стало как раньше, я отчетливо могла справляться и без своих записей, перечитываемых, наверное, чаще чем верующие обращаются к библии. жаль, что это случается чересчур редко. со скуки я начала снова рисовать, вспомнив, что любила когда-то это. и устроилась на работу. не на ту, где осталась моя душа, не на ту, что я бездарно потеряла, и не ту, которая лишилась своего юного недо-дарования. в книжный магазин, продавцом, хотя помощь гораздо чаще требовалась мне самой, я старалась изо всех сил, не желая быть никому обузой. ради себя самой я посещала назначенные мне беседы не только с психологом, но и в группе поддержки, только кто кого поддерживал – тот еще вопрос.
меня зовут мона, мне двадцать шесть, мы на филд-стрит и сейчас семь двадцать вечера. повторяй себе так, чтоб на зубах скрипело отчаянием. за последний год в моем мире неуловимо изменилось что-то, я знаю, я чувствую это и без ровных строк о том, что в моей квартире поселился незнакомец, с которым нас связывает что-то крепкое, каллиграфией выведенных по желтоватой бумаге, без напоминаний на будильнике, стенах и блокнотах о том, что мир перевернулся вместе с тем окаянным джипом когда-то. помимо одинаковых рисунков, чьи-то чужие фотокарточки глядят на меня со стен, но самое страшное то, что я тоже на них есть, кривляюсь в кадре, подозрительно счастливая. пусть будет так, я прочту обо всем сама, проживу так, чтобы пульс зашкалило. и катись оно всё. когда-нибудь это закончится, либо болезнь выпотрошит меня, искалечив навеки, либо я ее, задушив, наконец, голыми руками безжалостно.
а море в душе, что море…
море волнуется раз… море волнуется не обо мне.

GRACE ACKERMAN, PSYCHIC, 25

<!--HTML--><div class="wyatt-rainbow"><div class="wyatt-rainbow-two"><div style="margin-top: -30px; font-family: 'Great Vibes'; font-size: 50px;line-height: 50%; letter-spacing: -1px; color: #ab357c; text-shadow: 1px 0px 0px #000; word-spacing: -2px;  "> 
<br>
<br>
GRACE ACKERMAN; 25 </div>
</div><div class="wyatt-rainbow-spacer"></div><div class="wyatt-rainbow-three"><img src="https://33.media.tumblr.com/3b581d424026fb7cfc12bf160e6e91a5/tumblr_ncq1hjlRsY1qbpvvto3_400.gif"><*img src="https://33.media.tumblr.com/eacb92c4417163674861c4116bbafa2e/tumblr_ncq1hjlRsY1qbpvvto7_400.gif"><br>

holland roden

</div>

<div class="wyatt-rainbow-spacer"></div><div class="wyatt-rainbow-four">

<center><b>╾ форма жизни:</b> медиум</center><br>
<center><b>╾ деятельность:</b> оператор 911</center><br>
<center><b>╾ связь с вами:</b> рабочая почта</center>
<br>

</div><div class="wyatt-rainbow-spacer"></div><div class="wyatt-rainbow-four">
<center><b>╾ уровень мазохизма:</b> II</center><br>
<center><b>╾ сторона:</b> ОТВЕТ</center><br>
<center><b>╾ в планах:</b> ОТВЕТ</center><br>
<br>
<br>
<center><b>╾ общая характеристика</b></center><br>

Маленькая Грейси живет в одном ей подвластном, выдуманном мире по своим четким законам, у нее свои правила и каноны даже для любимого плюшевого зайки, и расписан каждый верный и неверный поворот. Она думает, что так будет всегда, что ей удастся выстроить так всю свою жизнь и пройти её, как по выглаженному пути, она знает, что так и будет, как узнает вскоре и то, что глубоко ошибается, и судьба еще не раз укажет её место.
Меняет фамилию и думает, что становится другой, потому что её любимый, несомненно, меняет её, как и она пытается обуздать его.
В свои двадцать два года она имеет любимую работу, у нее есть новоиспеченный муж, и Грейс, в общем-то, счастлива и любима. Ей плевать на пересуды родственников о том, что избранник вдвое старше и в отцы годится, они далеко, им не понять никогда. А для Грейс самое время было бы задуматься о детях и их счастливом будущем, но всё летит наперекосяк, когда у нее обнаруживается дар яснослышащей.


</div><div class="wyatt-rainbow-spacer"></div><div class="wyatt-rainbow-four">
<br>
<center><b>╾  пробный пост</b></center>
<center>OST CVPELLV – E.S.R.A.A.I.</center>
колокольчики в её волосах звенят переливами ночного Леса, даже в самые светлые мгновения дня этим настойчивым в своей легкости звуком выворачивая наизнанку. а не на Изнанку ли? она не знала. она всей душой боялась этого <i>чужого</i> слова, не боялась даже, скорее недолюбливала и трепетала, как бы при том не сходила с ума ото всех историй и сказок, но их, какими бы они не были, положено любить, этого не отнять, ведь каждая такая история великолепная, каждая индивидуальна, как и ее рассказчик. предания Дома забыты на время, на то самое, о котором не-принято. а Лес дрожит, он зовет её, родную, домой, в свою обитель, но никогда не примет обратно, проклятую, помеченную реальностью. и сама Русалка никогда не сделает и шага назад, ей до безумия страшно, не каждому захочется обратиться в морскую пену, даже не ведая о том. это дары невозврата, и вроде бы неприятно, щекочет под кожей, а вроде и выхода иного попросту нет. Лес старается, стонет, гудит натужно и горестно, но он бессилен перед Хозяином Дома, любит его чересчур, мудрый Лес не может обуздать своё своенравное волчье дитя, он давно махнул на него хвойной рукой. как трагично в неправильности. как и всё в этом перевернутом мире. Оборотень пожелал загадочной кошке [памятной части своей утраченной души ] небольшую дозу счастья. вдвоем эти великодушные постарались на славу. и ни он сам, ведь это было бы со стороны состайника не по-братски, не-по-душевному; ни даже Лес не может ее забрать отныне. временно. невесомо, но. 
только касаться легкостью теней своих шелка и стали волос морской девы. Русалка не в силах уплыть, коли захочет. интересно, подрезают ли плавники, – спросите Хранителя Времени […бытия и грядущего], он знает Всё. «русалкины», наверное, сожжены. она не Ходок и не Прыгун, их нет же, верьте. а она д р у г а я. Лес настигает ее в кошмарах, злорадствуя, - ага, попалась, крошка, запуталась паутиной в ветвях, уже не выпущу, верещи, не верещи, не помогут никакие летуны, не вытащат в Наружность. и она барахтается, вынырнула бы, да и воды поблизости нет. всё иллюзия. всё прах. а что не прах – то мох. древнее растение на забытых, разваливающихся шестеренках. и не узнаешь, что коварнее. каждый угол таит опасность. ведь и стен-то нет в помине. каждая ласка превращается в зубастого монстра. стоит лишь единожды оступиться, и ты труп. она сама станет пеплом, нет, гораздо хуже, не останется и дымка,  в этом мире она еще больше никто, чем всегда, чем ей кажется. наравне со всем шагает пустота. и ты однажды станешь ей. а пока крики Леса сводят с ума, заставляя не то биться в агонии от бессилия, потому что отсюда не выбраться, это не та вселенная; не то спрятаться, снова не имея значения и двойников, сжавшись в комочек среди могущественных корней переступающих с ноги на ногу дубов. послышится где-то в чаще поблизости волчий вой, что раздерет сердце, серодомным крошевом душимый. темная глубина накроет соленой волной, поглотит, она почти растворится, утонет, не найдя надежд, даже их осколочков. а затем… затем Русалка просыпается, ловя губами воздух, задыхаясь рыбешкой на берегу, в климатической сухости Четвертой среди хранилища судеб. собиратель чужих страховидений и местный оберег не смог позаботиться о ней, не успел забрать к себе под крыло все муки, занятый другими, более насущными и <i>больными</i>, разваливающимися на части, те, они, живые. оно и не важно, у нее есть свой, личный Ангел-хранитель. он всегда рядом. надейся. ах, как бы ей этого хотелось. не-по-те-рять. потому в разы дороже после столь долгого времени отчаянных попыток, сущей невидимости, обратить хотя бы внимание Сфинкса на себя, после удавшейся магии, она не смеет не ценить подарки, что Лес преподнес не ему, а ей самой, ведь девушка приобрела гораздо больше, и забрала у него то самое ценное, о чем и мечтать не могла. Русалка вздыхает, по-кошачьи прищурив один глаз, разглядывая проснувшегося от ее жалобных «вкошмарных» всхлипов Сфинкса, ох, слишком уж он на её взгляд был чуток ко всему, так нельзя, так можно свести себя в могилу и не увидев дневного света толком. она прижимается к нему, интуитивно чувствуя невидимые объятья таких  же невидимых рук, это дарит спокойствие и мир, коего остро не хватает в буднях этих взрослых детей. сворачивается клубком на его груди, обнимая в ответ, возмещая за обоих. так принято. знать то, чего не положено было бы. они – одно целое, и не как в тех дешевых романах, которые так любит цитировать Спица, где любовь разукрашивает мир во все цвета радуги, эгоистично забывая про черноту. нет. просто их так склеили. разбитых. воедино. найдя идеальные частички. теперь сны должны отступить. до следующего заката попрощаемся. это сделка. они откупились, как могли, цены не значат ничего.
</div></div>

<style type="text/css">.wyatt-rainbow {background: url(http://sh.uploads.ru/X8xsH.jpg); background-position: center; margin: 10px auto; padding: 20px; width: 490px;} .wyatt-rainbow-two {background: #fff; box-shadow: 2px 2px 3px ##ab357c, 2px 2px 3px rgba(0,0,0,0.4); font: 40px/30px 'Georgia'; height: 40px; padding: 20px 20px 30px 20px; text-align: center; } .wyatt-rainbow-two span {color: #000; display: block; font-size: 7px; letter-spacing: 1px; margin-top: 0px; text-transform: uppercase; font-family: Georgia; line-height: 100%;} .wyatt-rainbow-spacer {height: 10px;} .wyatt-rainbow-three {background: #FFFFFF; box-shadow: 2px 2px 3px ##ab357c, 2px 2px 3px rgba(0,0,0,0.4); padding: 20px; text-align: center;color: #000;font: 8px/8px georgia;letter-spacing: 1px;padding: 10px;text-align: center;text-transform: uppercase; line-height: 160%;} .wyatt-rainbow-three img {max-width: 450px; text-align: center;} .wyatt-rainbow-four {background: #FFFFFF; box-shadow: 2px 2px 3px ##ab357c, 2px 2px 3px rgba(0,0,0,0.4); font: 11px/110% arial;padding: 20px;text-align: justify;} .wyatt-rainbow-info {background: #FFF;box-shadow: 2px 2px 3px #ab357c, 2px 2px 3px rgba(0,0,0,0.4); color: #000;font: 9px/10px georgia;letter-spacing: 1px;padding: 10px;text-align: center;text-transform: uppercase; line-height: 130%;}</style>

http://static.srcdn.com/slir/w700-h350- … attoos.jpg

мне пять лет, я едва достаю до …но уже умудряюсь утомлять всех своими неугомонными амбициями.
мама смешно морщится, когда я пытаюсь спрятаться среди провизии так, чтобы уйти с отцом на охоту, которая так и манит меня своей сказочной таинственностью. а отец смеется заразительно, как умел только он, и обещает потерпеть еще пару недель, пока подрасту.
мне одиннадцать, и я уверена в своем будущем. родители погибли в кровопролитной и ненужной стычке с… пару лет назад. остались только мы с сестрой_братом.

Deirdre Eberhart, 25

<!--HTML--><center><div class="steve"><div class="stevea"></div><div style="margin-bottom: -222px;" class="steveb"><Table cellspacing="0" cellpadding="0"><Td style="width: 187px;"><div style="padding: 10px; margin-left: 10px;" class="stevec"><img src="

http://i.imgur.com/LoJWODj.gif

"></div></td><Td><div class="steveoappthree"><div class="steveoappfour">

<font class="steveoapptwo">Face:</font> Adelaide Kane<Br>
<font class="steveoapptwo">Full name:</font> Дейдре Амелия Эберхарт <Br>
<font class="steveoapptwo">Alias:</font> Дэй, <Br>
<font class="steveoapptwo">Age:</font> 25 лет <Br>
<font class="steveoapptwo">Birthdate:</font> Дата рождения <Br>
<font class="steveoapptwo">Hometown:</font> Вашингтон <Br>
<font class="steveoapptwo">Relationship status:</font> в поиске себя и прошлого <BR>
<font class="steveoapptwo">Family:</font> Семья <Br>
<font class="steveoapptwo">Occupation:</font> диджей на местном радио или организатор торжеств <BR>

</div></div></td></table></div><div class="steved"><div class="steveoappfive"><div class="steveoappone">

Текст анкеты: био + характер в той форме, в какой вам удобно (единым текстом или же по пунктам). Постарайтесь раскрыть историю персонажа полно для более комфортной игры. По мере заполнения данного поля появится полоса прокрутки.
Для создания нового абзаца вместо клавиши enter используйте тег <br>.
Для вставки ссылки вам понадобится тег <a href="ссылка">текст</a>. Выделение текста жирным шрифтом - <b>текст</b>, курсивом - <i>текст</i>. 


</div></div></div></div></div><center><Div class="stevee">

CONTACT рабочая почта, TIME-ZONE +5

</div></center></center>