колокольчики в её волосах звенят переливами ночного Леса, даже в самые светлые мгновения дня этим настойчивым в своей легкости звуком выворачивая наизнанку. а не на Изнанку ли? она не знала. она всей душой боялась этого чужого слова, не боялась даже, скорее недолюбливала и трепетала, как бы при том не сходила с ума ото всех историй и сказок, но их, какими бы они не были, положено любить, этого не отнять, ведь каждая такая история великолепная, каждая индивидуальна, как и ее рассказчик. предания Дома забыты на время, на то самое, о котором не-принято. а Лес дрожит, он зовет её, родную, домой, в свою обитель, но никогда не примет обратно, проклятую, помеченную реальностью. и сама Русалка никогда не сделает и шага назад, ей до безумия страшно, не каждому захочется обратиться в морскую пену, даже не ведая о том. это дары невозврата, и вроде бы неприятно, щекочет под кожей, а вроде и выхода иного попросту нет. Лес старается, стонет, гудит натужно и горестно, но он бессилен перед Хозяином Дома, любит его чересчур, мудрый Лес не может обуздать своё своенравное волчье дитя, он давно махнул на него хвойной рукой. как трагично в неправильности. как и всё в этом перевернутом мире. Оборотень пожелал загадочной кошке [памятной части своей утраченной души ] небольшую дозу счастья. вдвоем эти великодушные постарались на славу. и ни он сам, ведь это было бы со стороны состайника не по-братски, не-по-душевному; ни даже Лес не может ее забрать отныне. временно. невесомо, но.
только касаться легкостью теней своих шелка и стали волос морской девы. Русалка не в силах уплыть, коли захочет. интересно, подрезают ли плавники, – спросите Хранителя Времени […бытия и грядущего], он знает Всё. «русалкины», наверное, сожжены. она не Ходок и не Прыгун, их нет же, верьте. а она другая. Лес настигает ее в кошмарах, злорадствуя, - ага, попалась, крошка, запуталась паутиной в ветвях, уже не выпущу, верещи, не верещи, не помогут никакие летуны, не вытащат в Наружность. и она барахтается, вынырнула бы, да и воды поблизости нет. всё иллюзия. всё прах. а что не прах – то мох. древнее растение на забытых, разваливающихся шестеренках. и не узнаешь, что коварнее. каждый угол таит опасность. ведь и стен-то нет в помине. каждая ласка превращается в зубастого монстра. стоит лишь единожды оступиться, и ты труп. она сама станет пеплом, нет, гораздо хуже, не останется и дымка, в этом мире она еще больше никто, чем всегда, чем ей кажется. наравне со всем шагает пустота. и ты однажды станешь ей. а пока крики Леса сводят с ума, заставляя не то биться в агонии от бессилия, потому что отсюда не выбраться, это не та вселенная; не то спрятаться, снова не имея значения и двойников, сжавшись в комочек среди могущественных корней переступающих с ноги на ногу дубов. послышится где-то в чаще поблизости волчий вой, что раздерет сердце, серодомным крошевом душимый. темная глубина накроет соленой волной, поглотит, она почти растворится, утонет, не найдя надежд, даже их осколков. а затем… затем Русалка просыпается, ловя губами воздух, задыхаясь рыбешкой на берегу, в климатической сухости Четвертой среди хранилища судеб. собиратель чужих страховидений и местный оберег не смог позаботиться о ней, не успел забрать к себе под крыло все муки, занятый другими, более насущными и больными, разваливающимися на части, те, они, живые. оно и не важно, у нее есть свой, личный Ангел-хранитель. он всегда рядом. надейся. ах, как бы ей этого хотелось. не потерять. потому в разы дороже после столь долгого времени отчаянных попыток, сущей невидимости, обратить хотя бы внимание Сфинкса на себя, после удавшейся магии, она не смеет не ценить подарки, что Лес преподнес не ему, а ей самой, ведь девушка приобрела гораздо больше, и забрала у него то самое ценное, о чем и мечтать не могла. Русалка вздыхает, по-кошачьи прищурив один глаз, разглядывая проснувшегося от ее жалобных «вкошмарных» всхлипов Сфинкса, ох, слишком уж он на её взгляд был чуток ко всему, так нельзя, так можно свести себя в могилу и не увидев дневного света толком. она прижимается к нему, интуитивно чувствуя невидимые объятья таких  же невидимых рук, это дарит спокойствие и мир, коего остро не хватает в буднях этих взрослых детей. сворачивается клубком на его груди, обнимая в ответ, возмещая за обоих. так принято. знать то, чего не положено было бы. они – одно целое, и не как в тех дешевых романах, которые так любит цитировать Спица, где любовь разукрашивает мир во все цвета радуги, эгоистично забывая про черноту. нет. просто их так склеили. разбитых. воедино. найдя идеальные частички. теперь сны должны отступить. до следующего заката попрощаемся. это сделка. они откупились, как могли, цены не значат ничего.

Я ищу - ЛЮЦИУСА МАЛФОЯ

---

- ПЕРСОНАЛЬНЫЕ ДАННЫЕ -

---

--	ПСЕВДОНИМЫ: или сокращения имени.    ВОЗРАСТ: дд мм гггг, Х полных лет.    МЕСТО ПРОЖИВАНИЯ:  город/община.    ФАКУЛЬТЕТ, КУРС:  если учится    РОД ДЕЯТЕЛЬНОСТИ: чем занимается. (для тех, кто уже не учится)    СТОРОНА: ОФ, ПС, НЕЙТРАЛ    ВНЕШНОСТЬ: имя знаменитости.

---

- ХАРАКТЕРИСТИКИ ПЕРСОНАЖА -

---

Люциус Малфой носит маску из необработанного хрусталя, она тяжела и прочна, и в каждой из ее граней он отражается по-разному, никогда не бывая одинаков, - слуга и хозяин, любящий жених и властный манипулятор, убийца и ценитель жизней, будущий Пожиратель Смерти и глава попечительского совета школы. Чистокровный маг,  свято верующий в эту самую чистоту крови, ему положено по статусу и положению вести себя, как подобает манерному аристократу, ведь его таким воспитали родители, Абраксас и рано ушедшая из жизни мать. Член Клуба Слизней и староста своего факультета, впечатляющий своей воистину змеиной натурой слизеринец. Он постоянно закрывается ото всех, показывая лишь худшие свои черты, так учили, так безопаснее для всех, иначе в этом клубке не выжить, если сам не станешь самым искусным удавом. Умение ловко подстраиваться под ситуации и выходить сухим из воды не раз спасало его, и столько же еще спасет. Да и ирония и зашкаливающая самоуверенность еще никого не погубили. Он холоден с окружающими ровно настолько, сколько считает их достойными. Каждый его шаг – как ход в игре в шахматы, обдуман, расчетлив, и если он проигрывает, значит, ситуация требует того, что нужно прогнуться, но такое бывает чрезвычайно редко, потому как этот человек привык лишь к победам.

---

- ОТНОШЕНИЯ -

---

Robert Pettersson feat Helena Josefsson - My Own Worst Enemy [q.]
Ей было страшно тогда, в первую встречу со своим женихом, какой он будет, тот, о ком знаешь лишь понаслышке, какой будет она, одна из величайшего рода Блэков, он тоже волновался, но как обычно и бровью не повел, упаси Мерлин, показывая это. Помнится, после краткого разговора ни о чем, он ушел, не попрощавшись галантно, как подобало бы, и вернулся, застав Нарциссу сидящей на ледяном полу у двери в изнеможенном облегчении, это было неудобно и неловко, но заставило его посмотреть на неё иначе, усмехнувшись. А затем у них было лето, краткое и самое длинное в жизни, лето на то, чтобы узнать друг друга. Сдержанные вальсы на устраиваемых в поместьях балах и тихие разговоры, в которых было слишком мало смысла. Однажды он пришел тогда, когда не было надменных и высокомерных сестер Блэк, наблюдал за ними долго, смеющимися, такими счастливыми, живыми, но главное за Нарциссой, которую все по-домашнему окликали Цисси. И эта Цисси, до того незнакомая, пробирающая до дрожи своей радостной улыбкой, что замерла перед ним, неожиданно выросшем на пути, улыбающимся в ответ, словно заряженным самим её воздушной энергетикой, именно с ней, босой, в обычном платьице в васильках, они кружились, сбиваясь с ног, не в вычурном вальсе, нет, просто в баловстве, именно с ней он предпочел смеяться над чем-то, подкалывая у самой песчаной кромки озера, открывая для себя позже иных Меду и Беллу. А она думала, что так не бывает, что Малфоя подменили, и что именно в такого Малфоя, который отвечает ей заботой и взаимностью, и не убивает взглядом за то, что чуть не утопила его в новой мантии в том же озере, а, улыбаясь, пытается поступить ответно, она влюбилась и готова была бы пойти за ним в самое пекло. Но после лета наступила осень. Всё вернулось на круги своя. Отсыревшие стены Хогвартста встретили новоиспеченных жениха и невесту нерадушным холодом, конечно, новость о скором замужестве таких уважаемых в магическом мире семейств быстро облетела округу. И Люциус держит Нарциссу под руку, всё так же вежливо и холодно улыбаясь, они мелькают вместе за завтраком, обедом и ужином, на квиддичных матчах и в гостиной, но между ними залегла пропасть изо льда. И никто никому вдруг не нужен. Гордая Блэк потеряла покой, завязнув в этом бешенстве на Малфоя и одиночестве, она отвечает колко, замерзая рядом с ним еще сильнее, когда тот находит себе развлечения где и с кем захочет, решив отомстить ей и всем сразу, об этом, очевидно, знают все, и видят. И это безразличие между ними разрушает обоих. Всё отлично, всё просто замечательно, но рано или поздно придется снова открыть свои души друг другу, не боясь этого. Он знает, что быть его невестой, да и женой тем более, нелегко, нужно ломать себя, а он не хочет, чтобы эта легкая, фарфоровая девчушка становилась под стать ему, ведь она нравится ему такой, он жалеет её, но ничего не может сделать, ни с собой, ни с принятыми в их мире законами, решения которых уже не обратить вспять. И он делает только то, что умеет, отдаляясь от незнакомого ему, причиняя боль, вселяя страх, не ожидая, что она осмелится ответить.
их будущее принесет им только мрак, освещаемый лишь любимым сыном и тем подобием семьи, что они имеют, будут взлеты и падения, страх, боль, разочарования, смерти и предательства, тюремные своды и войны, а пока они всего лишь дети, вынужденные столь рано повзрослеть, и всё их будущее у них в руках, где-то там, далеко, сейчас же есть еще время веселиться, любить и жить. подарите волшебному сообществу настоящего многогранного Люциуса Малфоя, приходите скорее ко мне, к нам, ведь остальные тоже будут рады, уверена, игрой и общением вас обеспечу, будьте уверены~ и я бы, конечно, больше хотела видеть вашим олицетворением Холбрука, но можем решить вместе, жду вас в Малфой-мэноре у камина, трансгрессируйте скорее ко мне :З

---

- ИНФОРМАЦИЯ О ЗАКАЗЧИКЕ -

---

СВЯЗЬ:как с вами связаться

ПОЛЕЗНЫЕ ССЫЛКИвставляем сюда то, с чем по вашему мнению следует ознакомиться персонажу.

ПРИМЕР ИГРОВОГО ПОСТА

Случается так, что пришедшие новости ранят резко, изнутри разрывая, оставляя после себя пепелище, и эти раны, тщательно скрываемые, незаживающие, кровоточащие – самые опасные, от них нет забытья. И сегодня с утра моя сдержанная маска изо хладного льда и безэмоциональности подернулась трещиной, когда из-за противоположного конца стола на меня глядело лицо сестры, отражаясь с первой полосы Ежедневного пророка, безжизненно гласящего о её гибели, но раздражало то, что еще больше этих ничего не представляющих из себя писак, пауков - жалких сборщиков сплетней, интересовал тот факт, что Андромеда выступала против Пожирателей, героиня, покинувшая отчий дом в их глазах, даже самые темные слова обрастали ненужными подробностями, небылью, для матери её выбор был ударом, ещё один изгой из полуразрушенного семейства Блэков. Это скрывалось, об этом не говорили даже в семье, предпочтя выжечь чёрную дыру на портрете, вычеркнув из жизни дочь легко, словно и не было этого человека никогда. Так просто исчезнуть можешь и ты, существуя где-то в своей вселенной, но став ничем людям, для которых когда-то был всем. От этого бы пробирала дрожь, если бы такие порядки не стали привычными для меня. Дикость. И зависть где-то в глубине души тому, что там, далеко, можно быть счастливой, оставаясь самой собой. Впрочем, завидовать нечему, сестра – мертва, это не укладывалось в голове, так не должно и не могло было быть. Это неправильно. Пусть, как и всё в этой жизни, летящей наперекосяк, привыкнуть невозможно. И если за завтраком я стойко выдержала пытливый взгляд Люциуса, дрогнувшим на миг голосом попросив у домовиков добавить сока, то сейчас в нерешительности замерла посреди лондонской улицы перед дверьми в больницу святого Мунго, беспокойно озираясь и потуже затягивая капюшон мантии в надежде быть незамеченной. Что я надеялась там найти, неизвестно и мне самой. Наверное, попрощаться, хотя бы так.
Привет-ведьмы, целители, лимонные халаты и кислотность светлых стен сливаются в одно, лишь бы не встретить знакомых лиц, лишь бы не быть узнанной, миссис Малфой не положено здесь быть, это приравнивается к измене, а о несправедливости и иррациональности вопит оставленная за плечами юная Нарцисса. Пятый этаж приглашает меня к себе тяжкими стонами покинутых, каблучки стройно и уверенно цокающие по коридорам, сбиваются, надламливаются где-то. В этих стенах обитает госпожа смерть, мне здесь душно и удушливо, а попытки не дать проскользнуть под кожу липкому страху скоро станут самым громким провалом. Наконец очутившись на месте, закрываю за собой дверь палаты, не в силах совладать с собой и набраться мужества обернуться, стою какое-то время, прижавшись к выбеленной двери лбом. Я не отдаю себе отчет в том, сколько минут утекло так сквозь пальцы, может, целая вечность? Или мгновение? Решительный шаг в сторону кровати, и громкий вздох срывается с моих губ.
- Меди…жива.
Эта мысль радостной пташкой бьется в оковах разума, так и не успевшего смириться с тем, что можно было потерять еще кого-то из любимых. Жива, жива, жива. Пока руки по инерции поправляют постель, невесомо пробегают по волосам сестры, спящей в кровати, вдыхаю запах прогорклых простыней, так пахнет боль, на душе становится черно, как в ночи, сколько же выпало на её долю, но она жива, и это вселяет свет туда, где априори его уже не должно остаться. А вот душа Андромеды сейчас, кажется, готова вырваться вслед за моей, только не от  всепоглощающего счастья и облегчения, а от недуга и переживаний, моя звёздная мечется на грани, в кошмарах увязшая, всхлипываю ей в такт, но тут же спохватываюсь и прочно запираю слёзы на замок, под запретом. Лучше заставить отступить её ужасы тихим голосом, говорят, тьма не переносит ласки, как и не должна она размеренно шагать рядом с сестрой, не заслужила того.
- Тише, тише, успокойся, спи…Помнишь ту забавную песенку, как в детстве, чтобы не бояться рассказов Беллы про якобы принесенных ей в дом растопырников и засыпать спокойно. Я бы с удовольствием пела её своим детям…- легко постукиваю ритм пальцами по её руке, зажатой в моей ладони. - Ох, что же ты творишь, милая? Зачем так опрометчиво кидаешься в омут? Неужели не понимаешь, что любовь только губит людей? Безумная. Это всё тяжелая наследственность, сказала бы ты. Только иногда следует быть разумнее и отключать в себе эту импульсивность. Так живется, знаешь ли, беззаботнее. Вот и ты побывала в объятиях смерти, теперь можешь рассказать всем, что это такое, только не каждый пожелает на собственной шкуре знать. Как же я рада, что тебя удалось вытащить из её цепких лап, спасибо тем колдомедикам. Ты можешь продолжать жить дальше, я бы много отдала за твою улыбку, если бы осталось еще что-то, что я могла бы тебе дать. Маленькая гордая девочка, несломленная и непокоренная, ты бы не смогла не защитить его, так ведь? Кому я вру, давно не маленькая, жизнь заставила повзрослеть, я ли говорю это тебе.
Этот монолог давно уже перешел в личный разговор с самой собой, а Меда размеренно дышала, избавившись от горестных последствий ранения в виде мрачных миражей, миссия выполнена, и следовало бы уйти, так, чтобы след простыл, чтобы никто, и она в том числе, не знали, что я была здесь, это лишнее, это чересчур для тех, кто забыл о существовании друг друга, это никому не нужно. Но если бы это действительно не было нужно, почему тогда нет сил покинуть комнату, теперь уже навсегда оставив прошлое, поставив лишь галочку за одну спасенную душу на своей совести.